21.12.2022
21.12.2022
Предметом исследования является процесс социализации предпринимательского сектора в условиях рыночной экономики. Целью работы является анализ реализации критериев ответственного управления на корпоративном уровне в рамках требований ESG как фактора смягчения негативных последствий нерегулируемой экономической глобализации.
Научная новизна заключается в проведении анализа составляющих социализации корпоративного сегмента, которые внедряются в том числе на основе усиления государственного регулирования страны-местопребывания компании, предполагая реализацию социальной справедливости в оплате труда, разнообразия и инклюзивности, обеспечения здоровья коллектива, а также требования «разворота» руководства компаний в сторону большего внимания к собственно коллективу, заботясь не только о благоприятном климате в коллективе, но и условиях жизни семей занятых в компании. Такой тренд отражает то, что вопросы социальной ответственности бизнеса в последние года в рамках рыночной системы хозяйствования в условиях поступательной экономической глобализации были практически подчинены идеям получения коммерческой выгоды и доходов, и только рекомендации экспертов ООН в части достижения устойчивости развития к 2030 г. позволили вновь обратить внимание на корпоративную ответственность в части социализации трудовых отношений, при этом акцентируя внимание на повышение ответственности собственно государства как института за устойчивость социального развития общества. Методами исследования являются общенаучные методы анализа и синтеза, системный подход, а также сравнительное сопоставление.
Результаты исследования могут быть использованы в рамках образовательного процесса в вузах по направлениям «Мировая экономика», «Социально-трудовые отношения», также в качестве аналитического материала при принятии решений на уровне законодательных органов России в части неуклонности повышения социальной ответственности институтов государства и бизнеса перед социумом.
Социальная сфера всегда имела большое значение в рамках проводимой государствами политики, при этом социальная политика являлась ключевым политическим инструментом для решения возникающих социальных проблем и реализации стратегий развития, направленных на борьбу с бедностью и социальной несправедливостью [1]. Современной мировой экономике свойственная высокая степень неравенства в уровнях доходов между сельским и городским населением, между странами, регионами, между профессиональными сферами занятости граждан различных стран. Неравенство достигло исторических масштабов. Как в развитых, так и в развивающихся странах наблюдается значительный уровень концентрации богатства. Поскольку большая часть населения проживает в сельских районах мира, то и уровень доходов этого большинства существенно ниже, чем в городах, таким образом нищета, неравенство в землевладении стали отличительной характеристикой ориентированных на сельскохозяйственное производство стран. Финансиализация мировой экономики в эпоху фактически экономической глобализации усилила диспропорциональность распределения доходов в мире, что отразилось на фактическом распределении богатства по возрастным группам. В частности, молодые граждане, получив образование, смогли использовать потенциал финансовых инструментов для обогащения, в т. ч. преимущества международной экономики. Одновременно имеет место процесс сокращения инвестиций в нефинансовые корпорации, которые де-факто являются основным источником занятости в большинстве стран. Финансовые рынки напрямую вознаграждают компании за снижение затрат на заработную плату с помощью различных гибких мер на рынке труда, таких как закрытие, реструктуризация и аутсорсинг или слияние [1]. Сокращение числа достойных рабочих мест связано с технологическим прогрессом и интенсивностью межнациональной конкуренции. В развитых странах технологический прогресс достиг такого уровня, когда обрабатывающей промышленности больше не нужно использовать низкоквалифицированную рабочую силу в производственном процессе. А получающий развитие процесс аугментации в экономиках развитых стран, включая их деиндустриализацию экономик, фактически [2] обусловил развитие поколений, изначально рассчитывающих на пособия или социальную поддержку, поскольку получить образование, преимущественно платное, не представлялось возможным, а низкоквалифицированный или технико-профессиональный труд, за исключением сферы ЖКХ, не востребован.
В развитых и развивающихся странах в последние годы, включая достаточно сильное негативное воздействие на хозяйственное развитие пандемии COVID-19, сложилась ситуация существенного разрыва между заработной платой и производительностью труда. Несмотря на экономический рост в виде производства товаров и услуг на глобальном уровне, доля заработной платы последовательно сокращалась в течение последних 30 лет [3], то есть средства, идущие на оплату труда, росли несоразмерно росту экономики в течение последних двух десятилетий. Процесс деиндустриализации экономик развитых стран в пользу развития сферы услуг [4, 5], с точки зрения занятости, ориентирован на традиционные услуги, включающие оптовую и розничную торговлю, гостиницы и рестораны, недвижимость, транспорт, бытовые услуги и государственное управление. В развивающихся странах расширение сектора услуг тесно связано с урбанизацией, ростом неформальной экономики и отсутствием достойных рабочих мест, при этом образование и здравоохранение в условиях прогрессирующей глобализации становились в рамках неолиберальной модели платными, де-факто с трудом доступными большинству населения.
Изменение климата, стихийные бедствия или антропогенная нагрузка на экосреду стали серьезными проблемами в области развития, которым социальная политика не уделяет достаточного внимания. В этом контексте спрос на экологически чистую политику как в производстве, так и в потреблении [6], становится нормой. Экологическая составляющая развития регионов и стран является серьезным препятствием на пути сокращения масштабов нищеты, и в то же время достижение целей по сохранению окружающей среды требует прогресса в искоренении нищеты. В этой связи на уровне в рамках реализации программы ЦУР ООН до 2030 г. были разработаны принципы ESG, которые по мнению экспертов ООН должны стать базовыми для функционирования бизнес-структур всех уровней. Соответствующим образом, стратегии ESG включают «S» как важнейшую составляющую, позволяющую на корпоративном уровне смягчить негативные последствия нерегулируемой глобализации в области социальной политики, задачи которой стали постепенно переноситься в части расходов на корпоративный уровень, повышая социальную составляющую в системе целевых показателей компаний и корпораций.
Стратегия ESG в капиталистической хозяйственной системе в идеале базируется на готовности руководства компаний вести бизнес таким образом, чтобы следующее поколение бизнесменов оставалось в достаточно здоровой экологической, социальной и исполняющей правительственные рекомендации среде для успешного продвижения бизнеса в дальнейшем. Принципы ESG включают в себя интеграцию экологических, социальных и управленческих факторов, являясь безусловным требованием для компаний во всех сферах хозяйствования. Эффективность корпоративного сектора в современном мире увязывается с получением кумулятивного эффекта на уровне бизнес-структур, определяющим способность компании повышать свою конкурентоспособность, соблюдая принципы ESG. Причем с течением времени требования соблюдения критериев ESG стали актуальными для всей цепочки хозяйственных отношений, и компании, в ней участвующие, но не соблюдающие эти требования, стали из неё исключаться, даже несмотря на высокие показатели хозяйственной деятельности.
К основным критериям, включенным в группу «S», относятся:
А также по мнению ряда экспертов: регулирование оплаты труда и ее дифференциация в коллективе; борьба с коррупцией; политическая принадлежность и пожертвования, благотворительность; разнообразие в составе правления, инклюзивность и гендерное равенство.
Вышедший по линии Всемирной лаборатории изучения неравенства отчет отражает, что если средний взрослый человек зарабатывал в 2021 г. 16,7 тыс. евро по ППС (или 23,4 тыс. долл. США по ППС) и владеет имущественными правами на 72,9 тыс. евро (102 600 долларов США), то эти данные скрывают существенные различия как между странами, так и внутри них. Самые богатые 10% населения мира в настоящее время получают 52% мирового дохода, тогда как беднейшая половина населения зарабатывает 8,5% от него. В среднем человек из верхних 10% мирового распределения доходов зарабатывает 87,2 тыс. евро в год, тогда как человек из беднейшей половины глобального распределения доходов зарабатывает всего 2,8 тыс. евро. Глобальное неравенство в уровне благосостояния еще более выражено, чем неравенство в доходах. Беднейшая половина населения мира владеет лишь 2% от общего богатства, а самые богатые 10% населения мира владеют 76% всего богатства. 1 человек из беднейшего дециля владеет 2,9 тыс. евро по ППС, 1 человек из дециля богатых – в среднем 550,9 тыс. евро. Симптоматично, эксперты лаборатории указывают, что неравенство в доходах и богатстве стало расти повсеместно с 1980-х годов после ряда программ дерегулирования и либерализации, которые принимали разные формы в разных странах. Другими словами, принятие в мире неолиберальной модели экономического развития на основе развития экономической глобализации (Вашингтонский консенсус, 1992 г.) и последовательного снижения регулирующей роли государства обусловило рост неравномерности и утраты устойчивости государственного развития. При этом в одних странах рост неравенства (включая США, Россию и Индию) был очень большой, в то время как в других (страны Европы и Китай) эта диспропорциональность была более мягкой. В Европе в 90-е годы еще де факто функционировала социально-ориентированная экономика, а Китай никогда не отказывался от регулирования своей экономики и провозгласил курс на формирование среднезажиточного общества.
Рис. 1 / Fig. 1. Диаграмма роста частного богатства и снижения доходов государственных бюджетов развитых стран (1970–2020 гг.) / The rise of private wealth and decline of public wealth in advanced economies, 1970–2020
Источник / Source: World Inequality Report 2022.
Поскольку США никогда не относили свою хозяйственную систему к социально-ориентированному типу социальных отношений, Индия и Россия оказались в ловушке рекомендованных иностранными консультантами трансформационных преобразований. И как следствие, эксперты Всемирной лаборатории пришли к выводу, что полученное неравенство было политическим выбором элит той или иной страны. Современное мировое хозяйство характеризуется тем, что неравенство внутри стран существенно выше, чем неравенство между странами. В период с начала XX в. по 1980-е годы в западных странах имущественное неравенство имело тренд снижения, но беднейшая часть населения этих стран владела имуществом в пределах от 2% до 7% от общей суммы богатства. Что же касается других регионов, то доля беднейшего населения превышала традиционно 50% общей численности, а доля богатства этой группы населения не составляла и 1%, правда в период 1950-1990 гг. общее богатств беднейшей группы населения приближалась к 2%, но с ускоренным внедрением неолиберальной модели достигнутый уровень вновь пошел на снижение.
Следствием неолиберальной модели стало существенное снижение доходов государственных бюджетов практически во всех странах, кроме США и ЕС, имеющих резервные валюты и использующих эмиссию в качестве одного из источников формирования федерального бюджета, при резком росте уровня богатства отдельных граждан.
Таким образом неолиберальная модель создала условия для моноцентричного мирового сообщества, где доминирующим актором могли выступать США как общемировой донор, диктующий правила социальных отношений и экономической жизни людей. В результате низкий уровень доходов правительств (рис. 1) развивающихся и бедных стран исключает способность государств самостоятельно бороться с неравенством в будущем, а так-же с ключевыми проблемами XXI в., в т. ч. с изменением климата.
Таким образом, разработанные в начале XXI в. цели устойчивого развития ООН до 2030 г. ориентированы на 17 важнейших составляющих обеспечения поступательности развития мирового сообщества, большинство из которых формируют принципы ESG, предписывающие бизнесу современные требования к деятельности.
Полагаем возможным сделать вывод, что одним из основных следствий развития процессов экономической глобализации стало существенное снижение уровня жизни и рост диспропорциональности в уровнях доходов между группами народонаселения, практически, во всех странах мира. Этот процесс затронул не только бедные и беднейшие страны как основных реципиентов международной помощи развитию, но и развитые и развивающиеся экономики, где роль государственного регулирования как инструмента смягчения вызовов рынка практически снизилась доминимально значимого значения.
В этой связи было предложено соединить воедино национальные страновые приоритеты развития и Программу ЦУР ООН до 2030 г., обязав усилить партнерство частного сектора и гражданского общества, что должно было бы способствовать ускорению ликвидации нищеты, сократить неравенство и предотвратить резкое изменение климата, снизив антропогенную нагрузку на экологию.
Концепция ESG, известная как экологическая, социальная и управленческая теория, является своего рода альтернативным теоретическим концептом, который преследует цель принудить коммерческие корпорации включить в свою деятельность решение социально значимых проблем, что фактически опровергало бы принцип безраздельности доминирования исключительно корпоративных интересов получения прибыли, повышения доходности в интересах своих акционеров.
Одним из базовых критериев ESG является оценка роли государства и эффективности регулирования со стороны государственных органов для достижения желаемых результатов. Сторонники теории ESG настаивают на том, что данная теория всеобъемлющая и отвечает интересам бизнеса. Однако консалтинговые компании развитых стран как движителей продвижения принципов ESG пока не достигли договоренности о синтезированном показателе, отражающим соблюдение экологических, социальных и управленческих целей как единого и неделимого целого, включающего в том числе предписания госорганов. Существенным разногласием является то, что прогрессивные политические требования на уровне правительств, часто вступают в противоречие с процессом интегрирования этих целей в инвестиционные портфели компаний, в т. ч. чтобы акционеры не понесли дополнительных затрат или не произошло снижения уровня дивидендов.
Например, Р. Моррисон [8] указывает, что социализация деятельности корпораций не отвечает задачам сохранения уровня доходов. Так, включение абортов в страховое покрытие оскорбляет религиозных католических акционеров и вызывает протест с их стороны, но для американцев и англичан это одно из важнейших требований профсоюзов. Требование исключения детского труда на международном уровне для бедных и беднейших стран обусловит еще большее обнищание в этих государствах, существенно снизив уровень доходов семей. А предложение активизировать инвестиции в преимущественно возобновляемые источники энергии (ветряки, солнечные батареи и пр.) не сообразуется с реальными страновыми климатическими условиями, с климатическими изменениями в долгосрочной перспективе. В частности, например, требование прекращения финансирования всех проектов в области энергетики на ископаемом топливе как критерий ESG, может быть достаточно интересным для южных развитых стран Европы, но для государств Африки, где идет сжигание навоза и дров в повседневной жизни, это абсолютно утопичное предложение. Им желательным будет переход к получению электроэнергии для стимулирования роста, для снижения заболеваемости от вдыхания загрязненного воздуха в помещениях, в связи с чем целесообразно строительство электро-станций, работающих на угле с высокой степенью очистки выбросов во внешнюю среду, или работающим на природном газе – это желаемый путь развития, но публичное обязательство в контексте требований ESG для американских иди европейских компаний исключает финансирование или строительство данных объектов.
В состав требований ESG в части социальной составляющей входят вопросы инклюзивности, гендерного разнообразия и равенства оплаты труда всех групп занятых. Гендерное неравенство остается значительным на глобальном уровне, хотя внутри отдельных стран, преимущественно развитых, прогресс имеет место. Эксперты рассматривают гендерное равенство в доходах, когда женщины будут получать 50% всех трудовых доходов, но на практике в период 2015–2020 г. на долю женщин приходилось только примерно 35%, а 65% – зарабатывали мужчины [9].
Публичные компании испытывают растущее давление инвесторов, требующих повышения разнообразия среди своих директоров, что свидетельствует о большем осознании необходимости решения экологических, социальных и управленческих проблем (ESG). Без оценки гендерного разнообразия и справедливости климата внутри компании инвесторы западных стран отказываются от инвестирования, в т. ч. в долгосрочной перспективе. Перед корпорациями стоит вопрос увеличения численности женщин в советах директоров, на должностях высшего руководства и в исполнительном руководстве, обеспечив равное вознаграждение и мобильность для женщин и людей с разным цветом кожи. Другими словами, инвесторы требуют решения проблемы многообразия, инклюзивности и гендерного разрыва, что напрямую связано с инвестированием. Исследование S&P Global Market Intelligence выявило, что компании с большим гендерным разнообразием в совете директоров более прибыльные и демонстрируют лучшую динамику цен на акции по сравнению со средними рыночными показателями, нежели компании, где гендерное разнообразие находится на низком уровне [10]. Вместе с тем по оценке S&P Global этот процесс в масштабе мировой экономики займет годы [11]. При этом S&P Global считает женщин самым недоиспользуемым источником роста хозяйственной деятельности корпораций. Так, по оценке S&P Global, ускорение роста ВВП США при увеличении доли женщин в рабочей силе может добавить 5,87 трлн долл. к глобальной рыночной капитализации за 10 лет. Рост стоимости акций компаний США на 1% ведет к росту цены акций на 4% в Германии, на 6,2% в Китае и на 9,3% в Корее [12]. Повышенное внимание к гендерному разнообразию имеет последствия для регулирования со стороны государств. Правительства и регулирующие органы стали все более внимательно относиться к представительности женщин в компаниях; в зависимости от того, где они работают, корпорации могут столкнуться с еще большим давлением со стороны регулирующих органов, чтобы обеспечить гендерный паритет на уровне совета директоров и за его пределами. В частности, например, закон Великобритании предписывает, чтобы компании со штатом более 250 человек сообщали о гендерном разрыве в оплате труда, одновременно публикуя информацию о несоответствии в оплате труда. Крупнейшие банки Австралии обеспечили гендерное равенство на рабочем месте, но пока избегают назначения женщин руководителями. Закон штата Калифорнии предписывает публично торгуемым компаниям включение женщин в свои советы, хотя пока общее количество мест в них в 2 раза больше, чем число женщин в советах. Правительства штатов Нью-Джерси, Иллинойс и Массачусетс (США) обсуждают введение подобных законодательных инициатив для обеспечения гендерного разнообразия в советах директоров. Австралийская компания Baker Hughes, занимающаяся энергетическими технологиями [13], позиционирует себя как формирующая разнообразную, равноправную и инклюзивную рабочую среду, где каждый может проявить свои таланты. Разнообразие, справедливость и инклюзивность (DEI) становится все более приоритетной среди сообщества инвесторов и является важнейшим компонентом работы в области охраны окружающей среды, социальной защиты и управления (ESG). На глобальном уровне Baker Hughes ставит перед собой четыре стратегические цели DEI: разнообразный персонал, инклюзивная культура, многообразие поставщиков, а также клиентов и сообществ.
Таким образом, стратегические цели, обозначенные австралийским правительством, реализуются на основе взаимодействия с общественностью, развития отраслевого сотрудничества, мультикультурного образования и многообразных групп сотрудников. Это, по мнению авторов статьи [13], поднимает моральный дух коллектива, расширяет возможности командной работы, совершенствуя отношения в коллективе. Одновременно инклюзивность позволяет развивать экологическое волонтерство, благотворительность на уровне компании, но одновременно предполагает, что подобный моральный климат будет иметь место в компаниях, с которыми Baker Hughes находится в единой производственной и логистической цепочке.
Успешность реализации программ ESG тесно связана с вопросами труда и занятости. В частности, это разнообразие, равенство и инклюзивность («DEI»); прозрачность оплаты труда; вовлеченность занятых сотрудников в результаты деятельности, повышение трудовой активности; обеспечение здоровья и безопасности работающих; проведение адаптированной к новым требованиям политики управления персоналом; развитие сегмента удаленной работы; психологическое здоровье занятых и их благополучие.
Обращает внимание инициатива ЕС «Разнообразие в ESC 2.0», которая рассматривается как Ассоциация культурного строительства, объявившая набор волонтеров практически из всех стран мира, включая ЕАЭС. Доминирующими темами обучения и последующей деятельности являются социальные вызовы, гражданское и демократическое общество. Программа направлена на молодежь, включая школьников, нацелена на управление групповыми образовательными процессами в средних школах, основанными на неформальных методах и индивидуальном обучающем подходе к молодым людям. В качестве критерия указывается необходимость использования соцсетей и информационных технологий. Разнообразие и инклюзивность (D&I) как критерии ESG в 2021 г. были ключевыми вопросами контроля со стороны советов директоров компаний Евросоюза, и должны были отражаться соответствующих отчетах по разнообразию, регулируемых специальными нормативными актами ЕС. В 2022 г. ценность инклюзивности будет направлена на создание более справедливых рабочих мест при росте инвестиционных капиталовложений. Требования ESG фактически постулировали «разнообразие» как часть профессиональной квалификации. Вместе с тем, поскольку ряд сотрудников не рассматривает разнообразие и инклюзивность как профессиональную характеристику, нарастает неприятие этих подходов внутри компаний. В этой связи ряд экспертов предлагает не сосредоточиваться на увеличении числа женщин или этнически «разнообразных» в коллективе, а постулировать спектр важных характеристик – социально-экономических, нейроразнообразии, сексуальности наряду с полом и расой, полагая, что гендерные цели должны реализовываться, преимущественно, на уровне правления компаний.
Регуляторные органы развитых стран все чаще требуют от компаний разработки политики в части практических мер реализации ESG [14]. Например, в США несколько штатов либо приняли, либо рассматривают законы, вводящие квоту, требующую от публичных компаний включать женщин в свои советы директоров. Аналогичным образом, Министерство труда США находится в процессе доработки правил, которые позволят пенсионным средствам ERISA при инвестировании учитывать факторы ESG. В 2022 г. был выпущен Администрацией по страхованию пособий работникам (EBSA) «Запрос информации о возможных действиях агентства по защите сбережений и пенсий от угроз финансового риска, связанного с климатом» во исполнение Исполнительного указа о финансовых рисках, связанных с климатом, чтобы обеспечить защиту сбережений и пенсий американских рабочих и их семей от угроз финансовых рисков, связанных с климатическими катаклизмами.
В условиях пандемии COVID-19 в США резко активизировалось движение за создание профсоюзов в трудовых коллективах, в т. ч. ставя вопросы по усилению охраны труда и техники безопасности. Внедрение практики реализации ESG по мнению американских исследователей позволит ослабить профсоюзную деятельность, препятствующую повышению доходности деятельности корпораций. COVID-19 также перевернул традиционное представление о рабочем месте, требуя от компаний быстрой адаптации к работе из дома. По мере того, как компании готовятся вернуться в офис и обсуждают будущее своих рабочих мест, неотъемлемым требованием для компаний и корпораций является акцент на вопросах труда и занятости, сообразуя их с гражданскими правами. Вопросы труда и занятости также переплетаются с политикой удаленной работы, уравновешивающей стремление сотрудников к гибкости с необходимостью обеспечения производительности и вовлеченности. Одновременно перед компаниями стоит вопрос информирования о нарушениях регуляторных органов в части критериев ESG, для чего в деятельность крупных компаний включается обязанность эффективного обучения сотрудников руководящего состава по распознаванию происходящего нарушения и умению реагировать для его устранения. Программы охраны труда и техники безопасности не всегда имеют первостепенное значение в регуляторной деятельности государств западных стран, но вопросы труда, занятости, заработной платы и рабочего времени часто принимаются в законодательной форме, что и представляет собой на практике политику в области охраны здоровья и техники безопасности. Примером является предписание надлежащей оплаты занятых на рабочем месте сотрудников во время любого тестирования или проверки. Эта политика в условиях реализации требований ESG ориентируется на ее упреждающий характер – создание рабочей среды, поддерживающей психическое здоровье сотрудников, и одновременно на ее реагирование на существующие вызовы – иными словами, обеспечение надлежащего реагирования компаний на требования и пожелания сотрудников, уведомляющих работодателя о проблемах с психическим здоровьем. Программы и политики в области психического здоровья и благополучия в современных условиях глобальной турбулентности мировой экономики приобретают жизненно важное значение для современных компаний и корпораций.
В западных странах в части социальной составляющей ESG уделяется внимание вопросам развития и контролирования социальных сетей, которые могут стать альтернативой профсоюзному движению. Сотрудники используют социальные сети в качестве последнего, а иногда и первого средства, чтобы заявить о недовольстве своей работой и продвигать усилия по объединению в профсоюзы, особенно, когда уровень взаимодействия между работодателем и наемными работниками нарушается. Именно в социальных сетях работники обозначают конкретные проблемы (в т. ч. надбавки, выходное пособие или оплату сверхурочных), которые они хотят видеть решенными со стороны своих работодателей. Со своей стороны, работодатели активизируют работу отделов кадров и другого управленческого персонала в части выявления недовольства и оперативного информирования руководства о проблемах сотрудников. Например, новостное издание theSkimm запустило в LinkedIn движение в социальных сетях под названием #ShowUsYourLeave, призывающее компании рассказывать о политике оплачиваемого отпуска по семейным обстоятельствам и поощрении сотрудников, разрешая последним, в свою очередь, спрашивать у своего руководства о перспективах подобной политики в других фирмах.
В качестве оценочных критериев исполнения требований ESG в США, в частности, рассматриваются:
1. В условиях движения экономики развитых стран к затяжной рецессии, социальная составляющая требований ESG представляется наиболее важной для обеспечения социальной устойчивости в обществе, и руководство корпораций, компаний осознают тот факт, что повышение социальной нагрузки на бизнес представляет собой плату за сохранение социально-политической системы. Если престижность работы может оказывать влияние на поддержание лояльности у занятых, то для многих компаний в условиях роста цен на 6–9% критическая масса недовольных среди занятых в компании может превысить долю тех, кто терпимо воспринимает снижение уровня жизни. Социальная составляющая программ ESG компаний создает устойчивую связь между работодателем и работником, что может снизить угрозы со стороны профсоюзов в части массового, неконтролируемого развития рабочего движения, подрывающего устойчивость экономичсекой системы.
2. Социальная компонента ESG – это трудовые отношения, вознаграждение со стороны работодателя занятым, направленное на повышение роли социализации трудового взаимодействия, в т. ч. как оплата труда, движение по карьерной лестнице, выплата пособий по болезни и пенсий, оплата диспансеризации и спортивного досуга, в т. ч. внимания к семьям занятым в компании сотрудников.
3. Развитие социальной компоненты в программах ESG – это реакция корпоративного сектора капиталистической экономики на вызовы поступательности процесса экономической глобализации, которая существенным образом повысила уровень бедности во всех странах мира, за исключением Китая, где государство выступило достаточно жестким регулятором развития хозяйства страны, обеспечивая неуклонное повышение жизненного уровня населения страны.
Исследование выполнено в рамках государственного задания 2022 г. / The study was carried out as part of the state task for 2022.
Виктория Вадимовна Перская – доктор экономических наук, профессор, заслуженный экономист России, директор Института исследований международных экономических отношений Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, Москва, Россия
Андрей Александрович Огрызов – начальник отдела Департамента экономического развития и финансов Правительства Российской Федерации, Москва, Россия
Александра Дмитриевна Зверева – стажер-исследователь Института исследований международных экономических отношений Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, Москва, Россия
Перская В. В. – постановка проблемы; разработка концепции статьи; теоретическая часть; методы и направления иследования; критический анализ литературы; формулирование выводов; текстовое представление результатов исследования.
Огрызов А. А. – научное руководство темой исследования, анализ результатов исследования; редактирование общих выводов исследования, имплементация в практическую деятельность.
Зверева А. Д. – критический анализ литературы, анализ результатов исследования; графическое изображение материала; редактирование исследования.
Материалы данной статьи не могут быть использованы, полностью или частично, без разрешения редакции журнала «Социально-трудовые исследования». При цитировании ссылка на ФГБУ «ВНИИ труда» Минтруда России обязательна.