19.07.2023
19.07.2023
Объект исследования – малоимущие (бедные) домохозяйства с детьми и их доходы. Предмет исследования – государственная социальная помощь населению Российской Федерации. Цель исследования – оценка влияния мер социальной поддержки семей с детьми на снижение уровня их бедности. В качестве основных методов исследования использованы структурный анализ, сравнительный подход, статистическая обработка информации, общенаучные методы познания. В ходе работы систематизированы основные направления социальной поддержки семей с детьми как основной группы бедного населения России. С использованием микроданных программы Выборочного наблюдения доходов населения и участия в социальных программах Росстата за 2021 г. (ВНДН-2021) проведен анализ денежных доходов домохозяйств с детьми и получена количественная оценка влияния мер социальной поддержки на сокращение их бедности в субъектах РФ. Результаты исследования позволяют сделать выводы о том, что действующая система социальных выплат способствует сокращению глубины бедности семей с детьми и уменьшению ее масштабов. Вместе с тем величина социальных пособий недостаточна для компенсирования дефицита денежных доходов малоимущих домохозяйств. Область применения полученных результатов: содержащиеся в работе аналитические данные, выводы и рекомендации могут быть использованы органами исполнительной власти на федеральном и региональном уровнях при разработке и реализации механизмов снижения уровня бедности в субъектах РФ.
Проблема бедности – одна из наиболее комплексных социально-экономических проблем, находящихся в центре внимания – экономистов, социологов, политологов, философов. Этот социальный феномен, влияющий на все аспекты жизни человека, требует постоянного мониторинга, оценки и применения адекватного инструментария для его профилактики и преодоления.
Значительный вклад в изучение проблемы как современной российской бедности, так и в ее историческом контексте внесли В.Н. Бобков, Н.В. Зубаревич, Л.Н. Овчарова, А.А. Разумов, Н.М. Римашевская, А.Ю. Шевяков и др. ученые [1-11], в чьих работах освещаются вопросы определения и измерения бедности, факторы и причины, обусловливающие попадание человека в категорию бедных, проблемы социальной стратификации, влияние мер социальной защиты нуждающихся на снижение бедности и т.п.
Вместе с тем в настоящее время работ, в которых бы эмпирически оценивались изменения показателей бедности в результате социальных выплат малоимущим, можно пересчитать по пальцам. Как правило, большинство исследований в этой области сосредоточено на измерении уровня и глубины бедности тех или иных социально-демографических групп населения до и после получения социальных трансфертов. Среди работ, посвященных изучению влияния социальных трансфертов на сокращение масштабов бедности, отметим исследования Е.И. Андреевой, Д.Г. Бычкова, О.А. Феоктистовой, Г.В. Димиржиевой, А.И. Пишняк и других авторов [12-14].
Разница подходов к оценке влияния данных мер на бедность основана, преимущественно, на выборе конкретных мер государственной социальной помощи для решения конкретных исследовательских задач, источников данных, а также набора показателей, фиксирующих изменение доходов / уровня благосостояния различных категорий получателей данных мер.
Проводя оценку дефицита денежных доходов и уровня бедности определенных групп населения с учетом и без учета мер социальной поддержки, авторский коллектив Научно-исследовательского финансового института (НИФИ) Минфина РФ приходит к выводам, что дефицит дохода удается сократить лишь на 9%, а уровень бедности – с 12 до 11%, что говорит о неэффективности мер социальной поддержки с точки зрения таргетирования бедности [12]. При этом под эффективностью изучаемых мер авторы понимают их адресность, соотношение затрат и достигнутых результатов, а в качестве показателей, отражающих достижение результата по снижению уровня бедности, – сокращение дефицита денежного дохода и снижение уровня бедности.
А.И. Пишняк с соавторами [13] рассчитали эффективность мер социальной поддержки граждан в период пандемии COVID-19, используя метод микромоделирования (микросимулирования) на основе данных ВНДН-2017. В результате проведенной оценки авторы сформулировали вывод о том, что меры поддержки семей с детьми и безработных граждан смягчили удар по материальному положению российских семей, компенсировав около седьмой части выпавших денежных доходов и более трети прироста уровня бедности, однако эффект влияния этих мер был краткосрочным. Наиболее же эффективной и «спасительной» для многих семей оказалась выплата на ребенка от 3 до 7 лет в силу ее размера и адресности.
Зарубежный опыт по измерению вклада социальных трансфертов в сокращение уровня и глубины бедности представлен в исследованиях Х. Хойнс, Д. Шольца, Б. Мейера, Д. Фишера и других ученых [15-20]. Например, Д. Шольц с соавторами [15], рассчитав эффект от социальных трансфертов на изменение уровня и глубины бедности на основе данных трех волн национальной переписи населения США, пришли к выводу: денежная социальная помощь нуждающимся способна сократить глубину бедности почти на треть, тогда как потенциал снижения уровня бедности под влиянием всей совокупности социальных выплат несколько скромнее – не более 22%. Таким образом, социальные трансферты оказывают бОльшее влияние на изменение глубины бедности, чем на снижение ее уровня.
Несколько иной методологии придерживается Х. Хойнс с соавторами [16], которые, оценив доходы отдельных групп малоимущих домохозяйств до и после получения ими различных видов социальных трансфертов (Earned Income Tax Credit), пришли к выводу, что влияние государственных социальных трансфертов на сокращение масштабов бедности в целом невелико, а ряд программ социальных выплат совсем не повлиял на официальный уровень бедности.
При этом наиболее эффективными являются адресные программы государственной социальной помощи, поскольку способствуют сокращению дефицита денежных доходов целевых групп населения. Весьма примечательными в этой связи представляются исследования Л. Тийен с соавто-рами [17], которые оценили влияние введенных в США в 1964 г. продовольственных талонов для малоимущих семей – Supplement Nutrition Assistance Program (SNAP) на сокращение уровня бедности в США в 1988-2011 гг. Поскольку данный вид помощи не включается в показатель дохода домохозяйств, используемый для расчета официального уровня бедности, и поэтому его влияние на статистику бедности в явном виде проследить невозможно, Л. Тийен с коллегами по собственной методике произвели его оценку и рассчитали соответствующее изменение уровня бедности. Результаты исследования свидетельствуют о существенной эффективности данного вида социальной помощи – только в 2011 г. с помощью программы SNAP «выведено» из бедности примерно 3,7 млн человек. При этом американские ученые отмечают, что в сложных экономических условиях раздача продовольственных талонов ведет к еще более интенсивному сокращению уровня бедности.
Таблица 1. Доля малоимущих домашних хозяйств с детьми в возрасте до 18 лет в общей численности малоимущих домашних хозяйств по России в целом, % / The share of low-income households with children under 18 in the total number of low-income households in Russia, %
| 2014 | 2015 | 2016 | 2017 | 2018 | 2019 | 2020 | |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Доля малоимущих домашних хозяйств с детьми в возрасте до 18 лет, в процентах к общей численности малоимущих домашних хозяйств | 75,5 | 77,7 | 78,8 | 81,0 | 82,4 | 80,8 | 79,9 |
| из них, имеющих: | |||||||
| одного ребенка | 28,3 | 28,1 | 26,0 | 25,6 | 23,8 | 21,4 | 26,5 |
| двух детей | 30,3 | 30,7 | 33,1 | 33,5 | 33,2 | 33,3 | 30,3 |
| трех и более детей | 16,9 | 18,9 | 19,8 | 21,9 | 25,4 | 26,0 | 23,1 |
Различные подходы к определению базовых доходов домохозяйств, относительно которых рассчитывается влияние социальных трансфертов на уровень и глубину бедности, могут быть основаны на определении «эффекта изъятия» как всей совокупности социальных трансфертов, так и «изъятия» ее отдельных составляющих. Немаловажное значение для результатов оценки имеет и полнота информации источников данных. Вместе с тем анализ современной научной литературы по данной проблематике демонстрирует в целом схожую методологию оценки влияния мер социальной поддержки на сокращение масштабов бедности.
Задачи, стоящие перед исследователями влияния социальных трансфертов на уровень и динамику бедности, взаимосвязаны с вопросами поиска путей повышения эффективности национальных систем мер социальной помощи наиболее уязвимым категориям населения, к которым как в России, так и за рубежом относятся безработные граждане, семьи с детьми, лица с ограниченными возможностями здоровья, люди, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации.
Вопрос результативности действующей системы социальной помощи – это также и вопрос поиска оптимального соотношения между универсальными выплатами, производимыми на основе категориального подхода, и адресными (целевыми) выплатами, основанными на принципах нуждаемости, что особенно актуально в условиях ограниченности бюджетных возможностей. В этом случае оценка влияния тех или иных социальных трансфертов на бедность становится действенным инструментом выбора наиболее эффективных мер государственной социальной помощи.
В Российской Федерации оказание государственной социальной помощи осуществляется на основании Федерального закона от 17 июля 1999 г. № 178-ФЗ «О государственной социальной помощи», Федерального закона от 24 октября 1997 г. № 134 ФЗ «О прожиточном минимуме в Российской Федерации», Федерального закона от 29 декабря 2006 г. № 255-ФЗ «Об обязательном социальном страховании на случай временной нетрудоспособности и в связи с материнством», Федерального закона от 29 декабря 2006 г. № 256-ФЗ «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей», Федерального закона от 28 декабря 2017 г. № 418-ФЗ «О ежемесячных выплатах семьям, имеющим детей», указов Президента РФ, постановлений Правительства РФ, иных законодательно-правовых актов федерального и регионального уровней.
В соответствии с действующим законодательством целью оказания государственной социальной помощи в России является адресная социальная поддержка малоимущих граждан, среднедушевые доходы которых не превышают величины прожиточного минимума, установленного в соответствующем субъекте РФ.
Вместе с тем, реализация адресного подхода на практике существенно затруднена. Так, по данным Счетной палаты Российской Федерации, с 2014 по 2018 г. каждое пятое малоимущее домохозяйство не получало никаких социальных выплат, находясь за пределами государственной социальной политики[21]. Большинство исследователей сходится во мнении, что существующая система социальной помощи населению характеризуется преобладанием универсальных категориальных выплат и неприоритизацией малоимущих в числе получателей социальной помощи, в связи с чем усилия, направляемые государством на сокращение бедности и доходного неравенства путем оказания социальной помощи, не приводят к ощутимым результатам [22-25]. Согласно недавним исследованиям, граждане со среднедушевыми доходами ниже величины прожиточного минимума, установленного в том или ином субъекте РФ, всреднем получают не более 20% от общего объема социальных выплат[25].
В этой связи в условиях ограниченности бюджетных возможностей особое значение имеет использование наиболее эффективных инструментов социальной поддержки, способствующих сокращению числа бедных и предотвращению перехода значительной доли семей с детьми за черту бедности, что обусловливает необходимость проведения более глубоких исследований влияния мер государственной социальной помощи на сокращение бедности российских семей.
Характерной особенностью бедности в России, присущей большинству регионов страны, является высокая доля малоимущих семей с детьми, что, как уже сказано выше, обуславливает выбор данной целевой группы в качестве объекта исследования.
Как отмечалось ранее, подходы большинства исследователей к оценке вклада тех или иных мер социальной поддержки населения в сокращение бедности во многом тождественны и, чаще всего, основываются на измерении так называемого «эффекта изъятия» – изменения уровня и глубины бедности тех или иных целевых групп населения до и после получения социальных трансфертов.
Оценивая влияние денежных социальных трансфертов в виде тех или иных социальных пособий, компенсаций расходов и пр. на снижение уровня бедности, в рамках настоящего исследования мы основывались на сопоставлении доходов домохозяйств выбранной целевой группы до и после получения тех или иных социальных выплат. Это, в свою очередь, позволило определить, сколько домохозяйств, охваченных той или иной мерой социальной помощи, преодолели официальную монетарную черту бедности, а также (исходя из доли этой целевой социально-демографической группы населения в общей численности населения страны/региона) оценить влияние данной меры на снижение уровня федеральной/региональной бедности.
В качестве статистической базы для исследования были использованы микроданные Выборочного наблюдения доходов населения и участия в социальных программах Росстата (ВНДН) за 2021 г.
Выбор данного источника обусловлен содержащей в нем информации о получении домохозяйствами таких социальных выплат как:
Это обследование также позволило определить численность, уровень и структуру доходов населения, получавшего компенсации затрат на транспорт, посещение занятий в кружках и секциях, на оплату лечения и пр.
Еще одним преимуществом ВНДН является то, что его результаты позволяют выявить численность и среднедушевые доходы населения, получавшего социальные пособия, назначаемые семьям, имеющим доходы ниже прожиточного минимума (как без заключения социального контракта, так и в случае заключения социального контракта).
С учетом сведений, предоставленных в ВНДН2021, возможны альтернативный расчет показателя «доля населения с доходами ниже прожиточного минимума в общей численности населения» (далее – уровень бедности) в зависимости от выбранного критерия дохода домохозяйств и сранение полученных данных об уровне бедности на основе среднедушевых денежных доходов с учтенными данными о социальных выплатах и без их учета.
Количественная оценка влияния мер социальной поддержки (МСП) на уровень бедности проводилась с учетом распределения домашних хозяйств на группы:
В результате была получена количественная оценка (в процентных пунктах) влияния мер социальной поддержки на снижение уровня бедности домохозяйств с разным количеством детей в субъектах РФ и в России в целом.
Следует отметить, что понятия «семья» и «домохозяйство» схожи, но не тождественны. Помимо общих признаков (совместное проживание, общий быт и бюджет) основным отличием семьи от домохозяйства является наличие родственных связей между членами семьи, чего в домохозяйстве может и не быть.
Учитывая тождественность этих понятий, в данной работе исследуются доходы домохозяйств, под которыми понимаются «лица, проживающие в жилом доме, квартире или комнате либо части жилого дома или квартиры, совместно обеспечивающие себя продуктами питания и другими необходимыми средствами к существованию, объединяя полностью или частично свои доходы. Эти люди могут быть связаны отношениями родства или отношениями, вытекающими из брака, либо не быть родственниками. В состав одного домохозяйства могут входить и родственники, и не родственники».
Динамика значений показателя «Доля малоимущих домашних хозяйств с детьми в возрасте до 18 лет» за предшествующее «коронавирусному» кризису пятилетие свидетельствует об устойчивом тренде преобладания семей с детьми среди бедного населения страны (табл. 1).
По данным Росстата, в 2020 г. в целом по России доля малоимущих домашних хозяйств с детьми в возрасте до 18 лет несколько снизилась по сравнению с «доковидным» 2019 г., но, тем не менее, оставалась на очень высоком уровне, составляя 79,9% от общей численности малоимущих домашних хозяйств. Наибольшая доля бедных семей в 2020 г. приходилась на домохозяйства с двумя детьми (30,3% от общей численности бедных семей с детьми), наименьшая – на многодетные семьи (23,1%). Вместе с тем наблюдалось значительное (на 5,1 п.п.) увеличение доли бедных семей с одним ребенком.
Главной задачей системы социальной помощи семьям с детьми является содействие улучшению их материального положения за счет компенсации части утраченного заработка одного из работающих трудоспособных членов семьи, возникающего в связи с рождением и воспитанием ребенка. Такая помощь нужна семьям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации в связи с потерей работы, утратой кормильца, разводом родителей и т.п.
В 2020 г. дефицит денежных доходов в малоимущих домашних хозяйствах в абсолютных значениях составил 3230,7 руб. в месяц в расчете на одного члена домашнего хозяйства. При этом в отличие от горожан (3044,6 руб. на одного члена малоимущего домохозяйства, проживавшего в городском населенном пункте), бедность жителей сельских поселений (3400,8 руб. на члена малоимущей семьи) была более выраженной.
В целом по Российской Федерации наибольшее значение данного показателя отмечается в многодетных домохозяйствах, наименьшее – в домохозяйствах с одним ребенком (3622,7 руб. и 3090,0 руб., соответственно). Это свидетельствует об ухудшении благосостояния семей по мере роста иждивенческой нагрузки, а также из-за прекращения трудовой деятельности одного из родителей, связанной с рождением и воспитанием детей.
Проведенный нами анализ структуры денежных доходов населения России на основе микроданных ВНДН-2021 показал, что в среднем на домохозяйство на долю всех социальных выплат в денежной форме, включающих пенсии, пособия, компенсации и другие социальные выплаты, в 2020 г. приходилось 20,7% всех денежных доходов россиян. Величина государственных социальных выплат в расчете на одного члена малоимущего домохозяйства в зависимости от количества детей представлена на рис. 1. Наибольшая зависимость размера семейного дохода от величины полученных социальных выплат зафиксирована в семьях с тремя детьми, где их доля достигла 29,7% денежных доходов в среднем на одно домохозяйство, наименьшая – в домохозяйствах с одним ребенком – 11,4%.
Рис. 1 / Fig. 1. Средний размер государственных социальных выплат на члена малоимущего домохозяйства в 2020 году, в целом по РФ, руб. / The average amount of state social benefits per member of low-income household in the Russian Federation in 2020, RUB.
Источник / Source: Росстат / Rosstat.
Экстраполяция данных о доходах граждан, участвовавших в опросе ВНДН-2021 (60 тыс. домохозяйств), на совокупность доходов всего населения РФ, демонстрирует значительный потенциал социальных выплат для сдерживания распространения бедности в России. Расчеты, проведенные путем дезагрегации (исключения) компонентов социальных трансфертов, включающих все денежные пособия, компенсации и иные выплаты, из величины денежных доходов граждан, репрезентованных в ВНДН-2021, показали, что в случае непредоставления всех социальных выплат доля малоимущих граждан в 2020 г. возросла бы на 22,6 п. п. (с 12,1 до 32,7%). Это значит, что без социальной поддержки численность бедного населения страны в 2020 г. увеличилась бы на 33,2 млн, достигнув 51 млн человек. В этом случае за чертой бедности оказался бы каждый третий россиянин.
При предоставлении всех социальных выплат бедность многодетных семей в целом по стране сократилась на 28,4 п.п., доля малоимущих семей с двумя детьми – на 18,8 п.п., уровень бедности семей с одним ребенком – на 13,4 п.п.
Таким образом, действующая система социальных выплат способствует сокращению глубины бедности семей с детьми и уменьшению ее масштабов, однако размер социальных пособий недостаточен для компенсирования дефицита денежных доходов малоимущих домохозяйств.
С учетом преобладания семей с детьми среди малоимущего населения России, в ходе данного исследования проведена количественная оценка влияния пособий и компенсационных выплат на детей на сокращение масштабов бедности.
В данный комплекс мер социальной защиты в 2020 г. вошли следующие выплаты:
В 2020 г. доля представленных в выборке домохозяйств, которые получали бы хоть какую-то одну из вышеуказанных выплат, составила 24,4%, то есть каждое четвертое домохозяйство страны.
Потенциал снижения бедности семей с детьми под влиянием всех мер поддержки семей с детьми весьма ощутим: без вышеперечисленных пособий и компенсационных выплат на детей численность малоимущих в стране возрастает в 1,3 раза. Отказ от предоставления выплат на детей привел бы к росту показателя «уровень бедности» в 2020 г. на 3,0 п.п. (до 15,1%), а это означало бы, что за чертой бедности оказалось дополнительно около 4,4 млн россиян.
Среди субъектов РФ, в которых под влиянием пособий и компенсационных выплат на детей наблюдается наиболее ощутимое сокращение доли малоимущего населения, выделим Пермский край(6,3 п.п.), Республику Карелия (7,1 п.п.), Республику Саха (Якутия) (7,0 п.п.), Республику Тыва (6,3 п.п), Чувашскую Республику (8,2 п.п).
Рис. 2 / Fig. 2. Регионы России с наибольшим охватом малоимущих домохозяйств пособиями и компенсационными выплатами на детей в 2020 году / Regions of Russia with the largest coverage of low-income households with child benefits and compensation payments in 2020
Источник: / Source: расчеты авторов на основе ВНДН-2021 / the authors’ calculations based on the VNDN-2021.
В Магаданской области и в Чукотском автономном округе влияние комплекса детских выплат на сокращение уровня бедности не регистрируется. Это может быть объяснено незначительной численностью семей с детьми в зоне риска бедности, репрезентованных в ВНДН-2021 по данным регионам, которые, в случае неполучения детских выплат, оказались бы за чертой бедности.
Влияние детских выплат на уровень бедности семей возрастает по мере увеличения иждивенческой нагрузки. В региональном разрезе количество домохозяйств, получивших пособия и компенсационные выплаты на детей в 2020-м году, существенно отличается. Наибольшая доля их получателей находится в Кировской области (72,3%), Краснодарском крае (73,0%), Республике Марий Эл (72,4%), Республике Мордовия (64,8%) и Тюменской области (82,2, наименьшая зафиксирована в Калужской области (14,1% домохозяйств), Приморском крае (21,2%), Республике Татарстан (16,1%), Смоленской области (14,7%), в Ханты-Мансийском автономном округе – Югра (15,9%), Чеченской Республике (16,0% домохозяйств).
При сопоставимых темпах сокращения доли малоимущего населения в субъектах с более сложной ситуацией с бедностью охват населения, в том числе малоимущих семей, пособиями и компенсационными выплатами на детей выше, чем в относительно благополучных регионах (рис. 2). В Смоленской области под влиянием выплат наблюдается сокращение доли малоимущего населения в 1,16 раза (на 2.5 п.п.), при этом мерами было охвачено 11,8% домохозяйств с детьми, в том числе 66,7% малоимущих домохозяйств с детьми. В более бедной Республике Ингушетия (в которой в 2020 г. зафиксировано сокращение доли малоимущих в 1,15 раза или на 4,5 п.п.) охват всего населения выплатами на детей составил 65,9%, в том числе 91,1% – малоимущих домохозяйств.
Вместе с тем в регионах, характеризующихся близкими по значению показателями охвата населения (в том числе малоимущих семей) пособиями и компенсационными выплатами на детей, а также сопоставимой долей малоимущего населения в общей численности населения субъектов, сокращение бедности происходит с разной интенсивностью.
В качестве примера приведем Новгородскую и Кемеровскую области (уровень бедности в 2020 г. – 13,6% и 13,2%, соответственно), в которых доля домохозяйств, получавших выплаты на детей, составила 43,6% и 42,5% общей численности домохозяйств, реперезентованных в выборке. Доля малоимущих домохозяйств, охваченных детскими пособиями и компенсационными выплатами, в обоих субъектах различается незначительно: 59,7% – в Кемеровской области и 56,8% – в Новгородской области. Вместе с тем бедность в Новгородской области под влиянием данных мер снизилась на 2,1 п.п., тогда как в Кемеровской области наблюдается сокращение доли малоимущих граждан на 4,2 п.п.
Рис. 3 / Fig. 3. Регионы России с наибольшим охватом малоимущих домохозяйств пособиями и компенсационными выплатами на детей в 2020 году / Regions of Russia with the largest coverage of low-income households with child benefits and compensation payments in 2020
Источник: / Source: расчеты авторов на основе ВНДН-2021 / the authors’ calculations based on the VNDN-2021.
Двукратное превышение эффекта от детских выплат на сокращение региональной бедности в Кемеровской области над аналогичным показателем Новгородской области может объясняться различиями в величине дефицита доходов малоимущих семей в этих регионах, структуре бедного населения, численности получателей детских выплат, сосредоточенных в зоне риска бедности, адекватности мер государственной социальной помощи семьям с детьми с точки зрения восполнения недостатка средств, необходимых для выведения семей из категории малоимущих, а также большей приоритизацией малоимущих как основной целевой группы получателей государственной социальной помощи.
Вместе с тем, даже в регионах, характеризующихся высоким охватом малоимущего населения пособиями и компенсационными выплатами на детей, наблюдается значительная дифференциация влияния всей совокупности предоставляемых детских выплат на сокращение масштабов региональной бедности (рис. 3).
С одной стороны, в Ивановской области и Республике Адыгея доля малоимущих домохозяйств, получавших пособия и компенсационные выплаты на детей, была идентичной (77,8% и 77,8%, соответственно). При этом вклад данного комплекса мер в снижение региональной бедности в Республике Адыгея был в два раза больше, чем в Ивановской области (сокращение доли малоимущего населения на 2,9 п.п. в Адыгее и на 1,4 п.п. в Ивановской области).
С другой стороны, в Амурской и Курганской областях происходит одинаковое (4,8 п.п. и 4,8 п.п., соответственно) сокращение доли малоимущего населения под влиянием предоставления детских пособий и компенсационных выплат (рис. 4). При этом в Курганской области данными мерами было охвачено 64,1% малоимущих домохозяйств с детьми, а в Амурской области – 38,1% (в 1,68 раз меньше). Можно предположить, что значительная доля малоимущих домохозяйств Амурской области, получавших детские выплаты, была сосредоточена в верхнем интервале бедности, тогда как бедность в Курганской области характеризуется значительно большей глубиной, что, несмотря на больший охват малоимущего населения детскими выплатами, не позволяет достичь их большего эффекта на сокращение бедности.
Данный анализ подтверждает сформулированный выше вывод о том, что семьи с детьми составляют основную часть малоимущего населения России, а действующая система социальных выплат способствует сокращению глубины бедности этой категории населения и уменьшению ее масштабов.
Рис. 4 / Fig. 4. Регионы России с наибольшим влиянием пособий и компенсационных выплат на детей на региональную бедность в 2020 году / Regions of Russia with the largest impact of child benefits and compensation payments on regional poverty in 2020
Источник: / Source: расчеты авторов на основе ВНДН-2021 / the authors’ calculations based on the VNDN-2021.
Одной из важнейших характеристик действующей системы государственной социальной помощи является преобладание универсальных выплат по категориальному принципу, когда бедные семьи не всегда получают социальную помощь в приоритетном порядке. В каждом из субъектов РФ уже сложилась собственная система мер социальной поддержки, ресурсное обеспечение которой в значительной степени зависит от региональных особенностей, что не позволяет реализовать единый подход в переходе к повышению адресности (для одних регионов этот процесс является гораздо более затратным, чем для других, в которых опыт реализации адресных мер больше), а также из-за того, что переход к адресности требует определенной политической воли.
Основную часть малоимущего населения России составляют семьи с детьми. Действующая система социальных выплат ведет к снижению глубины и масштабов бедности этой категории населения, и предоставление комплекса пособий и компенсационных выплат на детей оказывает ощутимый сдерживающий эффект на распространение масштабов бедности в России. Непредоставление всей совокупности пособий и социальных выплат на детей в 2020 г. привело бы к увеличению численности малоимущего населения страны в 1,3 раза.
Наиболее выраженный эффект сокращения бедности от реализации данного комплекса мер наблюдается по отношению к многодетным семьям, способствуя значительному (на 16,9 п.п.) сокращению уровня бедности в данной группе населения. В семьях с двумя детьми при отказе от пособий и компенсационных выплат на детей бедность возрастает на 6,9 процентных пунктов. Наименьший эффект наблюдается в семьях с одним ребенком (сокращение бедности на 2,9 п.п.).
В региональном разрезе охват населения пособиями и компенсационными выплатами на детей не всегда коррелирует с расчетными значениями вклада данных мер государственной социальной помощи в сокращение региональной бедности, что обусловлено различными критериями предоставления выплат.
Существует значительный потенциал для повышения эффективности механизмов оказания социальной помощи, направленных на сокращение масштабов бедности путем увеличения доли средств, предоставляемых малоимущим гражданам. Немаловажное значение при этом имеет выявление действительно бедных семей, выбор модели их социальной защиты и социальной помощи и понимание определенных рисков и издержек, связанных с применением тех или иных механизмов оказания государственной социальной помощи, чему в должной степени должна способствовать систематическая оценка влияния тех или иных видов социальных трансфертов на динамику показателей бедности.
Обеспечение большого охвата мерами государственной социальной поддержки малоимущих семей с детьми является важным, но недостаточным условием повышения эффективности государственной социальной помощи. В целом величина социальных пособий недостаточна для компенсирования всего дефицита денежных доходов малоимущих домохозяйств.
Выявление наиболее эффективных инструментов социальной поддержки, способствующих сокращению численности бедных российских семей и предотвращению перехода значительной доли семей с детьми в зоне риска бедности за черту бедности обусловливает необходимость проведения дальнейших исследований влияния отдельных мер государственной социальной помощи на сокращение доли малоимущих российских семей.
Важное значение имеет изучение не только агрегированных показателей комплекса пособий и компенсационных выплат на детей, но и анализ влияния на бедность его отдельных составляющих с учетом охвата ими малоимущего населения регионов, а также понимание адекватности реализуемых мер с точки зрения сокращения дефицита денежных доходов малоимущих семей.
Александр Александрович Разумов – доктор экономических наук, профессор, Заслуженный работник Минтруда России, советник генерального директора ФГБУ «ВНИИ труда» Минтруда России, Москва, Россия
Ольга Владимировна Селиванова – кандидат экономических наук, старший научный сотрудник ФГБУ «ВНИИ труда» Минтруда России, Москва, Россия
Материалы данной статьи не могут быть использованы, полностью или частично, без разрешения редакции журнала «Социально-трудовые исследования». При цитировании ссылка на ФГБУ «ВНИИ труда» Минтруда России обязательна.